Действительно, за последнее десятилетие АРЕ (традиционный партнер США) и КНР (стратегический конкурент США) - наладили еще более глубокие связи. В течение этого времени Пекин стремился использовать свои отношения с АРЕ для продвижения инициативы "Один пояс, один путь" (BRI), в то время как Каир рассматривал КНР, как важнейшего партнера в оживлении египетской экономики. Связанные взаимными экономическими интересами, АРЕ и КНР в декабре 2014 г, повысили двусторонние отношения до всеобъемлющего стратегического партнерства.
Вступая в 2020 год, АРЕ был одним из самых быстрорастущих развивающихся рынков, и китайско-египетские экономические отношения процветали. Однако с начала пандемии ключевые столпы египетской экономики пошатнулись: туристический сектор рухнул, цены на газ резко упали, денежные переводы от иностранных рабочих в Персидском заливе замедлились, а доходы от Суэцкий канал (основной источник иностранных доходов и крупный работодатель) упал.
В августе 2012 г, тогдашний президент АРЕ Мухаммед Мурси отправился в КНР - это его первая официальная поездка за пределы Ближнего Востока. Встретившись с тогдашним президентом Ху Цзиньтао в Большом зале народных собраний, Мурси получил кредит на экономическое развитие. Государственный визит и его результаты подчеркнули растущую роль КНР в регионе и продемонстрировали решимость Пекина укреплять связи с АРЕ, несмотря на то, что он неохотно поддерживал восстания арабской весны, которые привели к власти Мурси и других. Однако в следующем году широкомасштабные национальные протесты, за которыми последовал общественно поддерживаемый переворот, положили конец бурному президентству Мурси. Преемник Мурси и нынешний президент АРЕ Абдель Фаттах ас-Сиси унаследовал ряд проблем, в том числе исламистский мятеж и не самую лучшую экономическую систему, которую он сегодня пытается перестроить всеми силами. В декабре 2014 г, стремясь укрепить двусторонние связи и увеличить китайские инвестиции, чтобы помочь оживить египетскую экономику, Сиси совершил первый из шести визитов в Пекин, где он нашел в лице председателя Си Цзиньпина желанного партнера.
К четвертому кварталу 2016-2017 финансового года появились явные признаки того, что экономика АРЕ начала восстанавливаться после серьезного спада, вызванного политическими потрясениями в стране. Темпы роста ВВП АРЕ выросли, достигнув 5,6% в 2019 г, (по сравнению с 5,3% годом ранее), что было обусловлено энергичной реализацией широкомасштабных программ экономических реформ и добычей газа на месторождении Зохр. Эти признаки улучшения экономического положения АРЕ сопровождались четкими доказательствами того, что работа Сиси в КНР принесла плоды. Здесь важно подчеркнуть, что экономическое участие КНР в АРЕ не ново. Приведу лишь один пример: ранее упомянутая Китайская государственная строительно-инженерная корпорация (CSCEC), которая построила многие из знаковых зданий страны, включая Каирский международный конференц-центр, ведет бизнес в АРЕ уже более трех десятилетий. В настоящее время в АРЕ зарегистрировано более 1500 других китайских фирм, многие из которых обосновались до восстаний арабской весны. Однако за последние несколько лет китайско-египетское экономическое сотрудничество расширилось и достигло новых высот.
С Сиси, вступил в новый период государственного капитализма, сочетающего неолиберальные реформы с централизованным контролем государства над экономикой. Основная направленность и приоритеты экономической стратегии АРЕ при Сиси совпадают с инициативой КНР BRI). В результате строительство инфраструктуры и увеличение производственных мощностей стали важнейшими чертами китайско-египетского экономического сотрудничества.
Присутствие китайского бизнеса в АРЕ сосредоточено в промышленных зонах, зонах свободной торговли и финансовых центрах. С конца 2000-х гг, китайские фирмы проявляют интерес к АРЕ как региональному производственному центру. Это неудивительно, учитывая, что Суэцкий канал является основным судоходным маршрутом КНР на его крупнейший рынок - ЕС. Поэтому также неудивительно, что КНР является крупнейшим инвестором такого коридора, как Суэцкий канал, промышленной зоны, состоящей из четырех участков и шести портов.
TEDA Investment Holding Co. Ltd - государственное предприятие, базирующееся в Тяньцзине, - было одним из первых инвесторов, и ему удалось привлечь новые фабрики-арендаторы в Зону SETC. Первая фаза проекта расширения зоны SETC, начатая в 2016 г, была завершена менее чем за год. На втором этапе планируется запуск девяти промышленных зон. Участие TEDA в SETC-зоне под руководством Си и Сиси представляет собой стратегическое пересечение китайского BRI и плана коридора Суэцкого канала АРЕ. В более широком смысле роль TEDA в развитии зоны SETC - всего лишь один из примеров распространения китайских зарубежных промышленных парков и, таким образом, переноса китайского стиля развития территорий на Ближний Восток, Африку и другие регионы.
Действительно, китайские фирмы стекаются в Египет, чтобы создать производственные базы, чтобы еще больше выйти на африканский и европейский рынки. В зоне SETC быстро формируются промышленные кластеры в сфере общественного транспорта и производства легковых автомобилей, а также в области новых строительных материалов.
Китайская государственная инвестиционная компания Ningxia Mankai Investment Company возглавила усилия по поддержке четырехэтапного развития крупнейшего текстильного промышленного парка АРЕ, расположенного в городе Садат, который мог бы стать базой для китайских производителей одежды для беспошлинного экспорта одежды в ЕС и США. Точно так же TCL Multimedia объединилась с египетским дистрибьютором бытовой электроники и производителем Elaraby Group для создания совместного производственного предприятия. Ведущий китайский производитель телевизоров Konka Group последовал его примеру, недавно объявив об открытии своего завода по производству светодиодных телевизоров в мухафазе Бени-Суеф, к югу от Каира.
Развитие интегрированной наземной, морской транспортной и торговой инфраструктуры, являющейся приоритетом "Видения 2030" АРЕ и неотъемлемым элементом BRI, было ключевой чертой китайско-египетского сотрудничества. Китайские предприятия занимаются реконструкцией ветхих железных дорог АРЕ и модернизацией портовых мощностей. В 2017 г, например, China Railway Group достигла соглашения о строительстве сети легкорельсового транспорта, соединяющей Каир с прилегающими р-ми и, что важно, соединяя промышленные города с морскими портами, включая Суэцкий канал. Совсем недавно правительство АРЕ заключило контракт с египетско-китайским консорциумом на проектирование, финансирование, строительство и эксплуатацию высокоскоростной электрической ЖД, которая может перевозить пассажиров и грузы между Айн-Сохной и Эль-Аламейном, тем самым соединяя Красное море с Средиземноморским. В августе этого года египетское правительство подписало меморандум о взаимопонимании с гонконгской компанией Hutchison Ports, которая в настоящее время управляет портами Александрия и Эль-Дехейла, о создании и эксплуатации контейнерного терминала на военно-морской базе Абу-Кир в центральной части Средиземного моря. В дополнение к усилиям по расширению транспортной инфраструктуры китайские и египетские компании наладили партнерские отношения для совместного производства и сборки автобусов и поездов.
Принятие Комплексной стратегии устойчивого развития энергетики АРЕ (ISES 2015-2035), нацеленной на увеличение поставок электроэнергии из возобновляемых источников до 20% к 2022 г, и 42% к 2035 г, проложило путь для китайско-египетского сотрудничества в области зеленой энергетики. Китайские предприятия участвовали в различных проектах, направленных на поддержку диверсификации источников энергоснабжения АРЕ.
В марте 2019 г, китайский производитель фотоэлектрических систем и системный интегратор TBEA Sunoasis завершил строительство трех солнечных электростанций в парке солнечной энергии Бенбан в южной мухафазе Асуан. В том же году Yingli Solar заключила альянс с Misr Asset Management (MAM) с целью создания солнечной электростанции для продажи электроэнергии компании Building Materials Industries Company (BMIC). В январе 2020 г, China Gezhouba Group (CGGC), дочерняя компания государственного энергетического конгломерата China Energy Engineering Corporation (CEEC), заключила контракт на строительство распределенных объектов солнечной энергетики по всей стране с общей мощностью 500 МВт. Стремясь расширить сотрудничество в этой области, две страны создали совместный исследовательский центр по возобновляемым источникам энергии.
В области энергетики, как и в других секторах, ориентация подхода к развитию АРЕ на большой рост уступила место амбициозным планам относительно роли АРЕ в трансрегиональной энергетике. Менее десяти лет назад АРЕ страдал от хронической нехватки электроэнергии, но сегодня в ней наблюдается ее избыток. Этот успех расширил кругозор возможностей. Возможность производить электроэнергию по дешевым ценам стимулировала интерес АРЕ к продаже ее другим странам, тем самым становясь "электрическим мостом" в Африку и ЕС. Стремление к дальнейшему развитию солнечной энергетики, АРЕ для удовлетворения местного спроса и расширения своего присутствия за рубежом привело к тому, что министр военного производства Мохамед аль-Ассар начал переговоры с китайскими компаниями, включая GCL Group, CITIC, China Electronics Technology Group Corporation (CETC), и China Enfi Engineering Corp - для создания промышленного комплекса по производству солнечных панелей.
Растущие экономические связи между КНР и АРЕ подкрепляются "стратегической синергией" между первой BRI и второй Видением 2030, подкрепляемой взаимной приверженностью невмешательству во внутренние дела друг друга и опирается на сильную личную поддержку как председателя Си Цзиньпина, так и президента Сиси.
В основе китайско-египетского экономического сотрудничества лежат мегапроекты в области транспортной инфраструктуры и логистики, а также совместные усилия по поддержке развития производственных мощностей АРЕ в отдельных географических регионах и секторах. Видное место в этих усилиях сыграло оборонное ведомство АРЕ. Национальное управление военного производства и связанные с ним фирмы, такие как Benha Electronic Company и Kaha Company for Chemical Industries, были в авангарде налаживания партнерских отношений с китайскими компаниями. Аналогичным образом Арабская организация индустриализации (AOI), которая контролирует заводы как в военном, так и в гражданском секторах, объединила усилия с Shanghai Wanxiang в разработке интеллектуальной системы электрического транспорта и с China North Industries Corporation (NORINCO) в области локализации технологий. Расширение присутствия ВС очевидно и в других секторах, например, в партнерстве проекта контейнерного терминала ВМС АРЕ с китайской компанией Hutchinson Ports.
Хотя пандемия коронавируса нанесла ущерб египетской экономике, она мало что сделала для того, чтобы повредить китайско-египетским отношениям или замедлить ее развитие. Напротив, взаимные жесты доброй воли и солидарности проложили путь к возможному расширению сотрудничества в секторе здравоохранения, причем КНР недавно выбрал АРЕ в качестве африканского центра по производству вакцины. Пандемия также не изменила решимости египетского правительства продвигать крупные инфраструктурные проекты, в частности его планы по строительству 14 городов четвертого поколения - проектов, в которых, как ожидается, будут участвовать китайские компании.
Проведение экономических реформ, направленных на репозиционирование АРЕ в качестве глобального инвестиционного центра, получило сильную международную политическую и финансовую поддержку. До и после начала пандемии коронавируса Международная финансовая корпорация (IFC), Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Всемирный банк и Азиатский банк развития (АБР) предоставили финансирование для стимулирования прямых иностранных инвестиций. инвестиции (ПИИ) в АРЕ. МВФ дважды оказывал "поддержку", первоначально предоставив ссуду в размере 12 млрд$ (на 2016–2019 гг), направленную на сокращение общего долга АРЕ, а недавно - 2,8 млрд$ финансирования для удовлетворения медицинских и социальных потребностей наиболее уязвимых групп страны и 12-месячного соглашения о резервном финансировании (SBA) с доступом к финансированию в размере 5,2 млрд$, чтобы помочь правительству сохранить экономические достижения страны. Опираясь на сочетание внутренних реформ и международной поддержки, АРЕ стал более многообещающей деловой средой для китайских компаний и финансовых учреждений - и более конкурентоспособной.
Безусловно, АРЕ выглядит более политически стабильным, а его экономические перспективы лучше, гораздо лучше чем когда Сиси пришел к власти, и была запущена китайская инициатива BRI и было сформировано китайско-египетское всеобъемлющее стратегическое партнерство. Тем не менее, остаются вопросы о том, насколько хорошо экономика АРЕ может противостоять вызовам, возникающим в результате пандемии, и как быстро от нее оправится. Еще до того, как разразился Covid-19, АРЕ испытывал постоянную нехватку в долларах, а помощь со стороны его союзников в Персидском заливе уменьшалась. Новая версия государственного капитализма в АРЕ не принесла пользы гражданам со средним и низким доходом, которые вынесли на себя основную тяжесть реформ и еще не воспользовались их преимуществами. Уровень бедности остается неизменно высоким, как и межрегиональное неравенство доходов. Прирост инвестиций частного сектора пока еще не материализовался. Напротив, сосредоточение внимания на мегапроектах в сочетании с расширением ВПК привело к вытеснению частного сектора.
Китайско-египетская торговля быстро растет и тем самым наблюдается значительный структурный дисбаланс в пользу КНР. Кроме того, КНР может быть трудно избежать регионального соперничества, например, между АРЕ и Турцией и натянутых отношений, как между АРЕ и Эфиопией. Наконец, китайские производители могут ожидать большего сопротивления со стороны третьих лиц, с которым они уже столкнулись, со стороны Европейской комиссии в отношении неконкурентной деловой практики в АРЕ и других странах.
Президент Сиси и председатель Си нашли друг в друге партнеров, стремящихся к построению двусторонних отношений, отвечающих их высоким амбициям.
Community Info