В последние годы турецкие и египетские военные учреждения пошли разными путями в своих государствах. После многих десятилетий полного или частичного контроля над правительством турецкие ВС сегодня в значительной степени маргинализированы в политике. Напротив, после периодов отстранения от власти египетские военные теперь полностью контролируют государство. Несмотря на эти различия, оба военных учреждения являются мощными экономическими субъектами в своих государствах. На протяжении десятилетий они создали обширные гражданские экономические предприятия, доминируя в важных секторах, используя свое политическое влияние, юридические и нормативные привилегии, уникальные для их предприятий, и возможности.
Турция представляет собой один из первых примеров прямого военного вмешательства в гражданскую экономику. Турецкий военный бизнес начался в 1960-х гг с создания обязательного пенсионного фонда для обеспечения капитала своей крупной холдинговой компании Ordu Yardımlaşma Kurumu (OYAK). Сегодня OYAK контролирует активы на сумму около 20 млрд$ и десятки основных и дочерних компаний, которые инвестируют в производство черной металлургии, стали и цемента, а также в автомобильный, финансовый, логистический и энергетический секторы. Начав немного позже, чем в Турции, египетские военные вошли в гражданскую экономику в начале 1980-х гг, и в настоящее время работают почти во всех секторах экономики страны, включая железо, сталь, цемент, автомобилестроение, финансы, логистику, строительство, коммерческое сельское хозяйство, пищевая промышленность, гостиничный менеджмент, бытовая техника, розничная торговля нефтью, информационные технологии, СМИ и частный сектор безопасности. Хотя на бумаге и турецкая, и египетская экономики либерализованы, на практике их военный бизнес пользуется значительными правовыми и финансовыми преимуществами и участвует в монополистической или олигополистической практике.
Корень этой экономической мощи лежит в образовании турецкого и египетского государств, институты которых были сформированы революционными постколониальными движениями во главе с военными. Это влияние на ранние процессы государственного строительства оставило наследие, благодаря которому ВС превратили политическое влияние в экономическую мощь. В Турции военные начали развивать гражданские предприятия сразу после успешного переворота в 1960 г. В АРЕ демобилизация армии после мирного договора 1979 г, с Израилем побудила тогдашнего президента Анвара Садата поддержать военное предприятие в гражданском бизнесе.
В результате развитие военного бизнеса как в Турции, так и в АРЕ неотделимо от политической власти, которой обладают их соответствующие ВС, хотя и не полностью от нее зависят. Турецкие ВС создали OYAK в 1961 г, расширили его после переворотов 1971 и 1980 гг, а затем сделали это снова, получив политическое влияние в 1990-х гг. Несмотря на два десятилетия правления ПСР, маргинализация турецких военных от политики не повлияла отрицательно на OYAK. Она остается одной из крупнейших холдинговых компаний в стране. Вхождение египетских ВС в гражданскую экономику началось в 1970-х гг, когда Садат поставил частное предпринимательство над развитием под руководством государства, что привело к маргинализации ВС.
Обе армии выиграли от либерализации рынка. Турецкие военные использовали националистический нарратив в 1960-х гг, чтобы позиционировать себя в качестве ключевого игрока в индустриализации импортозамещения (ISI), но когда Турция перешла к неолиберальной экономике в 1980-х гг, военные скорректировали свою риторику, чтобы извлечь выгоду из продажи государственных активов и генерировать новые источники инвестиций. OYAK стал ключевым игроком в промышленности и финансах. Точно так же египетские военные разместили свою коммерческую деятельность в смешанной экономике 1980-х гг и выдвинули националистический нарратив о содействии модернизации и развитию. Когда в 1990-х и 2000-х гг, АРЕ начал продавать общественные активы и снимать торговую и финансовую защиту, военные привлекли новых частных партнеров, чтобы сохранить влияние в недавно либерализованных секторах.
Хотя эти два дела имеют много общего, они остаются разными в ключевых отношениях, особенно в их отношении к оборонной промышленности. В Турции OYAK полностью отделен и независим от производства оружия и не инвестирует в оборонное производство. Но в АРЕ военные предприятия сначала возникли из отечественной оборонной промышленности, и сегодня военные промышленные предприятия часто поддерживают и дополняют гражданскую коммерческую деятельность военных.
Еще одно различие заключается в администрировании и труде. В Турции OYAK - это высокоцентрализованная и институциональная холдинговая компания, управляемая технократами. Военнослужащие часто входят в совет директоров, но не имеют большого влияния на управление фирмами OYAK. Кроме того, все рабочие и служащие на производственных предприятиях и в сервисных компаниях OYAK - гражданские лица. Хотя в Турции действует система призыва, солдаты не работают на заводах, принадлежащих OYAK. Напротив, египетские ВС владеют и управляют многими конгломератами, в которых отсутствуют механизмы централизованного управления или базовой координации, что приводит к дублированию и недоиспользованию активов. Действующие и вышедшие в отставку офицеры составляют высшее руководство этих конгломератов, а гражданские технократы составляют нижний административный слой.
Эти различия в управлении приводят к значительным расхождениям в получении прибыли и приобретении инвестиционного капитала, несмотря на привилегии и выгоды, которыми пользуются обе ВС. OYAK полагается на обязательные пенсионные отчисления и предсказуемую прибыль, чтобы облегчить долгосрочное стратегическое планирование, позволяя ему вырасти в один из крупнейших конгломератов в стране. Напротив, египетские военные компенсируют нехватку доходов, оказывая давление на государственные банки с целью предоставления финансирования или заставляя отечественных и зарубежных деловых партнеров соглашаться на менее выгодные условия. Тем не менее, обе военные экономики характеризуются общим иммунитетом от независимого аудита или публичной отчетности, хотя непрозрачная организационная структура египетской военной промышленности и отсутствие профессиональных менеджеров делают отчетность там вдвойне трудной.
Несмотря на эти различия, стратегии военного бизнеса в АРЕ и Турции привели к появлению прочных структур, которые укрепили приоритет военной политики в обоих государствах.
Здесь мы будем рассматривать восемь аспектов политической экономии предприятий военного бизнеса в Турции и АРЕ:
I. Историческая эволюция;
II. Размер и секторы инвестиций;
III. Структура, менеджмент и рабочая сила;
IV. Финансирование и распределение прибыли;
V. Текущие политические условия;
VI. Аудит и общественный контроль;
VII. И отношение к оборонной промышленности;
VIII. Правовые основы и льготы.
Это сравнение подчеркивает, как история политических привилегий и влияния превратилась в ВС в обеих странах, которые воспользовались преимуществами рыночной либерализации для доминирования в экономике, хотя и с централизованным технократическим управлением в Турции и повсеместным распространением.
Community Info